Пленные украинцы находят у себя русские корни
Виталий Немец — одессит. Уверяет, что политикой никогда не интересовался. Некогда было, взрослеть пришлось рано. Его родители познакомились в Архангельской области. Отец — моряк из Донецка, увез мать в Одессу. Там она в банке работала начальником кассовых операций, а папа коком, в рейсы ходил. В какой-то момент все пошло наперекосяк. Отец случайно вылил на себя 35 литров кипящего компота, а у мамы начались проблемы со зрением от денежной пыли. Переехали в частный дом, родители начали спиваться, брат ушел в бандиты. Сначала умерла мама, потом отец… Окончив семь классов Немец пошел работать автомаляром, потом на стройку… От мобилизации бегал изо всех сил. Но в итоге оказался под Новопавловкой.
- Начался сильный обстрел, нам сказали откатываться. Мы отбежали на 100 метров, в ближайшее укрытие. Ну, и 15-го числа зашли ваши ребята. Я сразу кинул автомат. Сказал, что сдаюсь. Там изначально вариантов не было. Выйти невозможно, кругом ваши дроны летают. Наши спецы зашли и тут же начали откатываться вместе с техникой. Нас, получается, на произвол бросили.
Немец рассказывает, что таких, как он - беглецов, в его деревне были десятки. Все понимают, что попадаться нельзя. Потому что никто не будет смотреть на твою военно-учетную специальность. Всех, кто в розыске, отправляют исключительно в штурмовики. То есть, на мясо. В глаза об этом не скажут, успокаивают, говорят про вторую линию, чтобы снова не сбежал. Только на позиции осознаешь, что ты уже на «нуле».
- С твоей деревни много погибших?
- Очень. У меня и кум пропал без вести, и много ребят пришли в гробах. Я на кладбище копал ямы, много. Всего погибли или пропали около тысячи. Поэтому и гребут всех подряд. Я бы и из Павлограда сбежал — была возможность. Но денег не было ни на маршрутку, ни на автобус.
Читайте мой разговор с украинскими пленными с Покровского направления.
